Трубы под Костромой

Борис Коробов

Если где-то на поверхности Земли стоит множество домов, то это еще не город. Город — это когда в том же месте под землей выстроен еще один город — из коммуникаций.

Под Костромой вся земля практически в трубах: старых и новых, металлических и железобетонных, малого диаметра и диаметра в человеческий рост. Но вот несправедливость: то, что построено наверху, — видно всем, а то, что внизу, под землей, — не видно никому. В этой части книги я попытаюсь восстановить справедливость рассказом об истории некоторых подземных сооружений.

Начну рассказ не по порядку возникновения этих сооружений, а сразу с самого, на мой взгляд, значительного — канализационного коллектора «Текстильщик». История его обычна: появилась необходимость крупного строительства жилья в районе Рабочего проспекта и улицы Полянской. А потому понадобилась мощная канализация. Старая уже не тянула, то есть, не справлялась со сточными водами.

Весь район был подтоплен так, что здесь не только строительство нового жилья было невозможно, но и для старого создавалась угроза подмыва фундаментов. Поэтому было решено построить целый канализационный комплекс — насосную станцию в районе между мебельным и фанерным комбинатами, от нее проложить две нитки дюкера по дну Волги на правый берег и провести их дальше по заволжскому району через Малышково до Коркинских очистных сооружений. А по левому берегу от насосной станции и дальше по территории фанерного и мебельного комбинатов, по улицам Терешковой, Депутатской на глубине 9-15 метров, чтобы обеспечить самотек, должен был пройти мощный коллектор диаметром в человеческий рост, который проектировщики назвали «Текстильщик».

Проект поддержали деньгами и стройматериалами руководители крупных текстильных предприятий: председатель объединения «Волгальнопром» Павел Николаевич Русинов, директор льнокомбината имени Ленина Лидия Федоровна Живора и ее заместитель по строительству Евгений Александрович Аляев. Эти люди были кровно заинтересованы в строительстве жилого квартала, который получил название «Квартал «Волгальнопрома»» и предназначался для работников текстильной промышленности Костромы. Строительство поддержали, а затем контролировали партийные власти области, города и Ленинского района. Однако строительство самого канализационного коллектора требовало большого дополнительного сноса домов, но у горисполкома не было для этого возможностей. К тому же протестовали фанерный и мебельный комбинаты, по территории которых должен был пройти коллектор: они не хотели неудобств, связанных с рытьем траншей и остановкой производства. Самое же сложное заключалось в том, что прокладка данного коллектора на огромной глубине, ниже существующих инженерных коммуникаций, требовала выноса этих коммуникаций из зоны строительства и большой работы по укреплению траншей.

Между тем меня, как председателя горисполкома, уже несколько раз вызывали в горком партии, требовали начинать работу по прокладке коллектора. Я медлил, был в полном смятении, да и строители не знали, как начать прокладку. И тогда Геннадий Иванович Полюшенко, главный инженер ПСМО «Костромастрой», подал мне идею «щитовой» проходки. То есть не вскрывать землю экскаватором, а рыть под землей, как это делают шахтеры. Полюшенко сказал, что якобы в Нижнем Новгороде сейчас именно так прокладывают все коммуникации. Мы собрали делегацию для поездки в Нижний. В нее вошли начальник домостроительного комбината Александр Семенович Кондрин, главный инженер института «Костромагражданпроект» Константин Николаевич Лиманцев и я.

И вот в Нижнем я впервые увидел, что такое щитовая проходка. Нам дали каски, фонари, спустили в ствол шахты. Дальше мы пошли под землей по канализационной трубе диаметром в рост среднего человека. Вначале было жутковато: идем впотьмах, по низу трубы вода журчит, а сзади, по верху трубы, кто-то стучит, будто молотом: «Бом, бом, бом!». Потом оказалось, что это высокорослый Кондрин, шедший сзади нас, методично стукался головой о свод.

Нижегородцы признались, что этот коллектор они действительно проложили так, что жители города даже не почувствовали строительства и спокойно гуляли, работали, спали наверху. Нам объяснили, как это делается. На свободном от жилых домов и коммуникаций месте роют ствол шахты. Затем в него спускают технику: проходческий щит, основной частью которого является короткая стальная труба диаметром 2,5 метра. Эту трубу загоняют в бок ствола, лопатами выкапывают землю, поднимают наверх. Затем, когда из щита выбрана вся земля, его обкладывают изнутри железобетонными сегментами и толкают дальше, а потом снова выбирают землю и обкладывают сегментами. Таким образом, в земле возникает железобетонная труба. Потом изнутри укладывают металлический профиль, как бы кожух, и между бетонными элементами, соединяя их навечно, загоняют бетон под высоким давлением. Получается труба диаметром чуть больше 1,9 метра. Кожух убирают, а бетонную трубу обрабатывают специальными кислотами, чтобы повысить устойчивость относительно влаги.

Мы поняли, что это здорово и только таким способом нужно делать. Смущало то, что в Костроме некому было проектировать такое сооружение. И строить некому. Главный инженер «Костромагражданпроекта» Лиманцев категорически отказался:

- Мы не специалисты по этому делу. И шахтеров в городе нет. А если случится что, кто будет отвечать?

Но, в конце концов, все сомнения отпали. Во-первых, мы узнали, что в Нижнем Новгороде своих специалистов по щитовой проходке не было: всё здесь делало объединение «Туласпецшахтопроходка» во главе с настоящим проходчиком Анатолием Николаевичем Репиным. А во-вторых, Репин согласился ехать в Кострому.

До сих пор горжусь тем, что мы решились на щитовую проходку. Это сейчас кажется, что целесообразность ее сама собой разумеется. А тогда многие руководители были против, даже не представляя себе, что такое щитовая проходка. Случались курьезы. Например, секретарь Ленинского райкома партии Враченкова пожаловалась в горком партии на то, что я вместо того, чтобы строить коллектор канализации согласно указанию обкома партии открытым способом, затеял его прокладку каким-то щитовым методом. Меня вызвали в горком, и я объяснял там, что хочу сделать и почему щитовая проходка выгодна для города. К счастью, первым секретарем горкома тогда был Николай Иванович Щеваев, человек технически грамотный, поэтому объяснять мне пришлось недолго.

Когда шахтопроходчики прокладывали коллектор под территорией фанерного комбината (а территория там сложная: глубокие бассейны для замочки древесины, подъездные железнодорожные пути), руководство этого предприятия обязало своего начальника ремстройучастка следить, «чтобы не сильно расковыряли землю». Начальник ремстройучастка долго ждал, когда начнут «расковыривать», но так и не дождался. Потеряв терпение, он нашел Репина и спросил, когда же они начнут прокладку коллектора под фанерным комбинатом. На что Репин ответил, что коллектор уж два дня как прошел. Обувщики тоже со страхом ждали аварии на своей территории, но и под обувной фабрикой «Х Октябрь» прошли так же незаметно.

Самые тяжелые работы начались, когда выходили под улицу Депутатскую. От улицы 1 Мая до улицы Островского прошли более-менее сносно, а вот дальше, к проспекту Текстильщиков, начались неприятности. Дело в том, что Кострома стоит на бывшем болоте, подземных реках и озерах. Вдруг в шахту прорвался неконтролируемый и неостановимый поток подземной воды. Причем неизвестно откуда взявшийся. Процесс «щитовки» пришлось прекратить. Был трагический момент, когда я подумал, что надо прекращать работу вообще. Вода хлынула по всему диаметру шахты. Проходчики чудом остались живы, успев подняться на поверхность земли.

Анатолий Николаевич Репин меня потряс — он сказал, что всё равно воду остановит и продолжит работу. Его рабочие пробурили скважины и откачивали воду, чтобы понизить ее уровень. Качали несколько месяцев — не помогло. Потом попробовали метод избыточного давления: нагнетали воздух, который «отжимал» воду из зоны производства работ — не помогло. Наконец, применили спецгазы для заморозки грунтовой воды и таким образом сантиметр за сантиметром проходили труднейшие участки. Об этом я еще расскажу. На пути проходчиков попался огромный валун, его вытащили, и теперь рабочие хранят его как реликвию.

Под улицей Полянской мы переключили в новый коллектор весь квартал Текстильщиков и микрорайон Якиманиху. Этот коллектор буквально спас город. С его помощью мы выполнили задание обкома КПСС по застройке квартала «Волгальнопром», да и вообще обеспечили устойчивое канализование всего бывшего Ленинского района. Метод щитовой проходки помог нам и по новой прокладке коллектора канализации на Коркинские очистные сооружения.

Ведь прежний коллектор, который в свое время построил завод «Мотордеталь» от поселка Малышково до села Середнее, уже дышал на ладан. Бетон в нем разрушился, металл съела ржавчина и, по существу, канализационные стоки шли просто в земле. Были аварии. В 1998 году дюкер обрушился, и все стоки никуда не шли, а растекались вокруг.

Если бы произошло еще одно обрушение, то это грозило бы загрязнением Волги, экологической катастрофой республиканского значения, а может быть, и мирового, поскольку Волга впадает в Каспийское море. Во всяком случае мы были бы вынуждены полностью прекратить водоснабжение Костромы. Выручил щитовой метод прокладки коллектора «Текстильщик».

Через несколько лет после его сдачи в эксплуатацию я прошел его от начала до конца. И не увидел в трубе ни одной трещинки и вообще ничего свидетельствующего о том, что прошло время.