Нина Петровна Родионова (04.01.1944 — 06.02.2015)

Наша Нина Петровна

А.В. Соловьёва,
Кострома

Гений места

…Сообщение о её смерти ошеломило, поверить было невозможно — Нина Петровна была живее многих живых, по-прежнему энергична, обсуждала ближайшие планы, жила заботами Нерехты, своего музея, в котором ей не пришлось работать последние 5 лет. Конечно, это мучило — был запас неистраченных сил, знаний, не пропадало желанике сделать ещё что-то…

Проходят дни, недели, и мы продолжаем жить без неё. Но она остаётся с нами — в памяти самых близких и в памяти всех, кто её долго — и даже совсем мало — знал.

Со «своей» Ниной Петровной 10 февраля в «её» Никольском храме прощалась вся Нерехта. Такие похороны надо заслужить.

В Нерехте прошла почти вся её жизнь, а Нерехтский краеведческий музей был её «главной жизнью» в 1981—2009 годах, она нашла себя в музейной работе. Нина Петровна была делательница — таких людей во все, вероятно, времена не бывает много. Как все по-настоящему добрые люди — она не жалела и своих усилий, своего труда.

Она значительно расширила «должностные обязанности» музейного сотрудника: не только собирала и описывала экспонаты, строила выставки, водила экскурсии — она вместе с привлечёнными ею горожанами копала траншеи для труб отопления Никольского храма, «доставала» для котельных всевозможное оборудование, зимой на народном гулянье собирала деньги на колокола («Орала, как настоящий зазывала», — пишет она о себе в книге «Реставрация души. Восстановление памяти») вникала в работу реставраторов (нерехтских, костромских, московских) и опекала и помогала им, держала под контролем процесс восстановления всех реставрируемых в разные годы нерехтских храмов, выбивала «лимит по газу» для Варваринской церкви, ездила в Москву за новыми колоколами для Ильинского и Никольского храмов, заполняла ручным насосом систему отопления Варваринского храма, месяц «ко времени» ходила на механический завод, где в это время изготовлялись музейные люстры, переносила вместе с коллегами в новое музейное помещение старинную мебель, и непрерывно ходила по многочисленным нерехтским руководителям «с протянутой рукой». Плюс нескончаемые субботники.

В юности Нина Петровна хотела поступать в театральный институт, верно оценивая свои внешние и творческие данные, но не случилось — у мамы Ангелины Фёдоровны не было на это денег. Её артистизм очень помогал в её «многопрофильной» работе, когда при очередном новом деле приходилось уговаривать, убеждать, заинтересовывать, выпрашивать…

1987 год. Нужно было срочно отопить Никольский храм, чтобы костромские художники-реставраторы могли начать работу. Она пишет: «Помчалась на ул. Ленина в “Костромагражданпроект”. Узнала, поможет единственный — Юрий Георгиевич Капралов, заведующий отделом. Сотрудники собирались на обед… Перед седым красавцем встала на колени!» Но и при несомненных артистических данных легко ей не было: «10 лет трудов, споров, просьб, побед и унижений», — пишет она в своей книге, вспоминая о декабре 1993 года. И не однажды напишет там же: «Смеюсь и плачу», «Моих слёз было не сдержать <…>», «Слёзы!!!» Только тот, кто сам так же страстно относится к своему делу, до конца понимает это. Подобного ей «музейщика» не знает наша область.

Она была единственным в области в высшей степени деятельным председателем Совета содействия Фонду культуры.

У неё был не часто встречающийся у наших людей талант благодарной памяти. Невозможно не только перечислить — трудно сосчитать всех тех, кто помогал ей хотя бы самой малостью и кого она называет в «Реставрации души…».

В любимый и дорогой для неё город, для которого она так невероятно много сделала, Нина Петровна приглашала и зазывала и старых своих знакомых, и неизвестных ей людей, чтобы с гордостью показать и рассказать о нём — да так, чтобы впечатление и память о Нерехте сохранились в их сердцах если не навсегда, то, во всяком случае, очень надолго.

Сами нерехтчане в первые же дни ощутили невосполнимую потерю, они говорили: «Нерехта опустела». Для костромичей (и не только!) Нерехта — это всегда Н.П. Родионова, Нина Петровна олицетворяла собой Нерехту. Она была поистине гением места[*].

Мы ещё долго не сможем привыкнуть к тому, что живой Нины Петровны Родионовой больше нет. Нам её очень долго будет не хватать. И никто никого никогда её не заменит.

С каждым уходящим ТУДА уходит какая-то часть тебя, и жизнь каждый раз обедняется.

Остаётся СВЕТЛАЯ И БЛАГОДАРНАЯ ПАМЯТЬ.

Как осталась она у ярославцев после первого же посещения Нерехты и знакомства с Ниной Петровной — в начале 2000-х.

«Счастье, ликующее в сердце счастье! Вот то состояние, с которым возвращались мы домой из маленького городка Нерехты. <…> Мы туда были приглашены директором местного музея, которая прослышала о нашем <при библиотеке им. М.Ю. Лермонтова г. Ярославля. — А. С.> читательском клубе.

<…> Самое драгоценное воспоминание о Нерехте — это Нина Петровна Родионова. Можно по-разному относиться к роли личности в истории, но роль Нины Петровны в истории города Нерехты, судя по всему, неоспорима. Точнее сказать, неоспорима её роль в сохранении истории Нерехты, потому как Нина Петровна — директор городского краеведческого музея.

Это — по должности. А по сути — защитница, воительница и берегиня. Это благодаря ей и её маленькому коллективу из трёх далеко не богатырского вида женщин стоят и красуются, а не рушатся прекрасные нерехтские храмы. И храмы эти приходилось не только отстаивать, но и отстраивать. Отстаивать в начальственных кабинетах, а отстраивать часто своими руками, так как в маленьком городке рабочих на таких объектах всегда не хватало. И не в переносном, а в самом прямом смысле выносили они на себе тяжесть этой работы: то есть попросту на своём горбу таскали тяжеленные камни, когда это было для храмов необходимо. Для Нины Петровны это однажды кончилось тяжёлой травмой позвоночника и долгим лечением в больнице, но храмы стоят!

А ещё как-то решила Нина Петровна вернуть одному из соборов Нерехты голос, которым он раньше разговаривал с Богом — отлить и водрузить на законное место снятые в былое время колокола. Средства на это собирались всем миром. А точнее, Нина Петровна собирала их со всего Нерехтского мира, проявив не только горячий энтузиазм, но и житейскую сметку, и знание психологии (в тех случаях, когда давать не очень-то и хотели). Много всего было, а в результате — звонят над Нерехтой колокола, не безъязык теперь пред небом этот маленький город!

А ещё помнится, как сердечно нас встретили в Нерехте — как самых дорогих гостей: даже большой домашний пирог испекли, даже автобус специально для нас в автохозяйстве исхлопотали.

В общем, уезжали мы из Нерехты навсегда влюблённые в этот городок и в тех прекрасных людей, с которыми свела нас здесь дорога. И было буквально у всех нас <…> счастливое чувство: не погибнет Россия!»[**]

—————————————

[*] Добрый гений, дух-покровитель (лат. — genius loci). Выражение применимо к человеку, ревностно оберегающему неповторимую атмосферу места.

[**] Шихваргер И. Х. Вдаль по дороге // Краеведение и гражданское общество. — СПб., 2004. — С. 181—182.

С.В. Демидов

Главная заслуга Нины Петровны

Как быстро летит время! Вот уже в Нерехте выросло и повзрослело целое поколение жителей, которые, к счастью, не помнят города, который я впервые увидел коротким декабрьским днём 1979 года. Мы, группа молодых начинающих реставраторов, на арендованном организацией автобусе, несколько дней путешествовали по древним городам Костромской области от Костромы до Солигалича и обратно через Нерехту в Москву. День быстро клонился к закату, и мы старались как можно больше увидеть, а посмотреть было что: неповторимые по красоте наличники деревянных домов, старинные особняки, остовы разрушенных церквей с обрывками прорезных подзоров и ковром погибающих монументальных росписей. Казалось, что судьба всех этих шедевров предопределена. Вернувшись в Москву не раз просматривал слайды с костромскими памятниками, и, посоветовавшись с руководством мастерской, позвонил в управление культуры Костромской области и предложил свои услуги по подготовке документации по реставрации нерехтских памятников. Вскоре была получена заявка на разработку проекта реставрации Троице-Сыпановского монастыря. Знакомство с городом начал с посещения местного краеведческого музея, занимавшего две комнаты в здании бывшей частной аптеки — выразительного памятника стиля модерн. В третьей, совсем маленькой комнатке с одним письменным столом, работали научные сотрудники — две пожилые дамы, трудившиеся до этого в райкоме партии, и недавно пришедшая в музей молодая сотрудница — Нина Петровна Родионова. Именно ей было суждено превратить крошечный музей со стандартными экспонатами не только в один из лучших в области, но и значительно пополнить его фонды, которые ныне с трудом помещаются в двух зданиях. Именно во многом благодаря Нине Петровне город Нерехта и её памятники стали широко известны за пределами области и сюда потянулись туристы.

Возрождение памятников города продвигалось быстро и с большим нервным напряжением. Хотелось провести полную реставрацию памятников, восстановить утраченное убранство интерьеров, где сохранялись уникальные настенные росписи XVIII века, которые сами по себе являются прекрасными музейными экспонатами. Самым активным помощником в этом вопросе была Нина Петровна, сумевшая убедить областное руководство в необходимости открытия в отреставрированных памятниках новых музейных экспозиций и выставок, обдумать их название. Строительство котельных, прокладка всех коммуникаций, приобретение труб, сгонов, насосов и ещё сотен бог-весть каких деталей целиком легли на её плечи. Без обеспечения памятников теплом не могло быть речи ни о реставрации интерьеров, ни об экспозициях. Она не жалела ни себя, ни сотрудников музея: все, начиная от директора и кончая кочегарами и уборщицами, при необходимости таскали доски, красили полы, белили стены. Срывала спину, лежала в больнице, а после выписки всё повторялось. При любой возможности организовывались экспедиции по окрестным деревням и сёлам. Благодаря этим поездкам пополнялись фонды музея, сформировались прекрасные коллекции керамики, книг древнерусской печати, образцы чугунных полов XVIII — XIX веков. Никогда не забуду, как их другого района области Нина Петровна привезла в Нерехту толстенное дверное полотно с коваными петлями и секирным замком от разрушенного амбара. Так музей становился музеем.

Сотни, если не тысячи, нерехтчан под руководством Нины Петровны постоянно работали на субботниках: благоустраивали территории, складировали кирпич, копали траншеи под газопроводы, чистили русло реки Нерехты. Старшее поколение помнит организованный Ниной Петровной грандиозный общегородской праздник Крещения с освящением воды на реке в центре города. Такого торжества Нерехта не знала как минимум 70 лет! Постепенно налаживались отношения с местным духовенством — архимандритом Поликарпом из Успенского храма с. Тетеринского и протоиереем Анатолием Коркиным из городской Крестовоздвиженской церкви, которые пользовались большим авторитетом у населения. Именно эти священники, в полной мере испытавшие на себе все тяготы советской «свободы совести», активно участвовали в установлении новых взаимоотношений церкви, музея и государственных органов. Несмотря на все перенесённые тяготы и притеснения, они сумели сохранить уважение, интеллигентность и благородство в отношении к людям. Именно этого сегодня так не хватает многим нашим «младостарцам».

Первый купленный для Никольского храма колокол был подарен в только что открытый Ильинский храм. Туда же была передана и Владимирская Нерехтская чудотворная икона 1636 года, реставрация которой проводилась в квартире Нины Петровны, уступившей для этой цели на продолжительное время одну из комнат своей квартиры художнице из Москвы, содержание которой тоже легло на её плечи.

Следует отметить и ещё одно, что так хорошо умела делать Нина Петровна, — это благодарить за работу, за помощь. Не забывала никого — ни высокое руководство, ни скромную пенсионерку. Достаточно полистать её книгу «Реставрация души. Восстановление памяти» (Кострома, 2012), чтобы убедиться в этом.

У Нины Петровны были большие планы на будущее. Это и переиздание книги о реставрации, издание монографии о домах и людях Нерехты, вынашивались планы организации в городе всероссийского конкурса русской песни «Живёт моя отрада», она всей душой болела за реставрацию и приспособление под музей новых переданных зданий. Хочется надеяться, что всё это удастся осуществить её друзьям и коллегам по музею, благо их очень много.

Но самая главная заслуга Нины Петровны в том, что она очень много сделала для того, чтобы Нерехта не осталась на карте безликим городом N, а вошла в историю русского искусства как один из значимых центров художественной культуры России.

Пусть нерехтская земля будет ей пухом!

Е.Л. Тихомирова,
МОФ «Фонд Андрея Первозванного» (г. Москва)

С любовью…

У каждого человека в жизни бывают такие встречи, которые многое меняют в его жизни. Для меня одной из таких встреч стало знакомство 13 лет назад с Ниной Петровной Родионовой. За ним последовала длинная цепочка событий, наиболее важными из которых стала дружба с Ниной Петровной моей мамы и наш последующий переезд в Нерехту, — город, который мы полюбили в первую очередь из-за Нины Петровны.

В то время я была сотрудником костромского музея-заповедника «Ипатьевский монастырь» и впервые увидела Нину Петровну в одной из музейных поездок. Любопытно, что я совершенно не помню никаких обстоятельств той поездки: куда и зачем мы ездили, что мы смотрели, — ярко запомнилась мне только Родионова. Непохожая на остальных музейных дам, постоянно улыбающаяся, контактная, обаятельная, очень дружелюбная и весьма экстравагантно одетая, она полностью завладела моим вниманием. Когда Нина Петровна узнала, что я никогда не была в Нерехте, она взяла с меня обещание, что я обязательно сюда приеду. Часто бывает, что люди зовут друг друга в гости, обмениваются пожеланиями непременно поддерживать связь, но дальше этих слов ничего не идёт. Совсем не такой была Нина Петровна: если уж она пригласила кого-то в гости, то никогда не «спускала» этого предложения «на тормозах», ссылаясь на занятость или неважное самочувствие, как бывает сплошь и рядом. Так и в организации моего первого визита в Нерехту этот человек принял живейшее участие.

В то время в нерехтском Владимирском храме проводились реставрационные работы: бригада художников-реставраторов под руководством А.М. Малафеева (1937 — 2014) восстанавливала стенописи этой замечательной церкви. Нина Петровна, зная о моём профессиональном интересе к церковному искусству костромской земли, решила сразу «убить двух зайцев»: познакомить меня не только с Нерехтой, но и с легендарными мастерами, имена которых мы повторяли на каждой экскурсии в Троицком соборе Ипатьевского монастыря. И этот день, когда я впервые оказалась в Нерехте в компании титанов храмовой реставрации А.М. Малафеева и Е.В. Ильвеса (1934 — 2008), а также продолжительное время работавшего с ними В.Е. Тисова, надеюсь, буду помнить всю жизнь.

Всё мне тогда показалось волшебным, удивительно красивым, и я не понимала, почему до сей поры я не была в Нерехте, ведь она расположена так близко к Костроме?! Стройный Владимирский храм, сплошь расписанный фресками; величавая Богоявленская (Никольская) церковь, поразившая меня роскошными иконостасами (как выяснилось, неродными); интереснейший маленький музейчик, посвящённый истории жизни Елизаветы Дьяконовой; уютная торговая площадь провинциального городка… Сколько ещё удивительных памятников, панорам, историй и людей я открыла позднее, благодаря Нине Петровне. Так, Троице-Сыпанов монастырь и Успенская пустынь села Тетеринского стали одними из моих любимых мест на земле, которые теперь стараюсь показать всем своим друзьям и знакомым. А с бригадой А.М. Малафеева меня впоследствии связали крепкие профессиональные отношения: спустя несколько лет я работала у них искусствоведом при реставрации стенописи Ильинской церкви села Яковлевского (Костромской район). Но за всяким интересом стоит человек, который способен его пробудить. Для меня таким человеком, открывшим очарование провинциальной жизни, познакомившим меня с людьми, оставившими глубокий след в моем профессиональном становлении и личностном взрослении, стала Нина Петровна.

Если вспомнить житейскую сторону моих визитов в нерехтский краеведческий музей, ставших регулярными во время моей работы в заповеднике, то она также заслуживает отдельного упоминания. Не секрет, что зарплаты в музее всегда были небольшими, и даже скромная однодневная поездка порой была затруднительна. Понимая всё это, Родионова всегда так гостеприимно встречала своих иногородних гостей, что они не задумывались о том, где и что будут есть и как коротать время до вечерней электрички. Всегда всех ждал горячий чай с бутербродами, варенье с нерехтским хлебом. И это было так человечно и тепло, что только ради таких душевных встреч хотелось приезжать в Нерехту снова и снова. Для Нины Петровны не было границы между служебными и личными отношениями, по крайней мере, со мной. Музей закрывался обычно не позднее 16.30, и надо было где-то гулять до отхода поезда. В таких случаях Родионова всегда приглашала к себе домой. Я не помню случая, чтобы Нина Петровна закрыла музей и попрощалась со мной на улице. И она умела так всё организовать, что человек не испытывал чувства неловкости, что крадёт её личное время. Тебе искренне были рады, а потому хотели, чтобы, будучи в Нерехте, ты был накормлен, напоен и всем доволен. Иногда я обнаруживала уже в электричке, что Нина Петровна опять подложила мне конверт с «маленькой денежкой», которые мне были тогда так нужны! А сколько банок варенья из земляники и батончиков фирменной Казинской колбасы из Нерехты я перевозила в Кострому — не сосчитать. Ни до, ни после встречи с Ниной Петровной я не ощущала такого по-матерински заботливого к себе отношения среди своих «старших товарищей» по службе. И вспоминая это внимание, доброжелательность, гостеприимство Родионовой, я сама стараюсь встречать людей так, как умела она: всякому пришедшему я и мои коллеги всегда предложим чашку горячего чая или обед. И за этот привычный ритуал гостеприимства благодарю Нину Петровну, научившую этому собственным примером.

Сведения о Нерехте и олицетворяющей её Нине Петровне стали расходиться среди моих родных, друзей и знакомых, как круги по воде. Мне хотелось каждого близкого человека познакомить с ней лично. Так и случилось: с Родионовой не просто познакомилась, но подружилась на долгие годы моя мама, которую всегда вдохновлял её неиссякаемый оптимизм. А потом с Ниной Петровной сблизилась и лучшая мамина подруга Неля Сергеева, ставшая в Нерехте частым гостем. Мои университетские друзья, случайные и неслучайные знакомые, коллеги по работе — кого только я не приглашала в этот уютный милый городок, и мало кого он оставил равнодушным.

Истории из музейной практики, которые рассказывала мне Нина Петровна, очень впечатляли. На тот момент я побывала во многих филиалах костромского музея-заповедника, и нерехтский, бесспорно, выделялся на их фоне своей многоплановостью, богатством экспонатов, представленных на выставках, интересными экспозиционными решениями и плодотворной краеведческой работой. Эта активная деятельность во многом была налажена именно Родионовой, которая большую часть своей трудовой жизни отдала музейному служению. Помню, что всегда особенно мне нравилось величественное резное Распятие с горельефным изображением Христа, находящееся на выставке в Богоявленском (Никольском) храме. Рассматривая его, я думала о том, как же плохо мы знаем историю русской религиозной деревянной скульптуры, зачастую считая её неким атавизмом в церковной культуре Руси. Но это Распятие, являющееся не просто выразительным, но пластическим совершенным произведением, напрочь опровергает это мнение. Как оказалось, происходит оно из разрушенной Троицкой церкви села Емсна в нескольких километрах от Нерехты. И Нина Петровна рассказала мне историю «обретения» этого памятника: много лет назад в Емсне проводились какие-то высотные работы, и она, зная о существовании ещё не до конца разграбленного иконостаса в местной заброшенной церкви, попросила мужиков не то за бутылку, не то за спасибо снять хотя бы Распятие, чтобы оно сохранилось в музее. И в этом была вся Нина Петровна: всё ей было нужно, до всего ей было дело, её азарт к пополнению музейного фонда просто не знал границ. А был бы на её месте другой руководитель, которого не особо заботят разбросанные по городам и весям полуразрушенные церкви, усадьбы, избы и часовни, и не было бы в музее ни Распятия, от красоты которого замирает сердце, ни тысяч других предметов — носителей нашей исторической памяти.

Но более всего впечатлял её рассказ про те самые полюбившиеся мне иконостасы из Богоявленской (Никольской) церкви, которые появились в Нерехте исключительно благодаря энергии, целеустремлённости и энтузиазму Нины Петровны. Об этом эпизоде она чудесно написала в своих мемуарах, мне же повезло слушать эту историю из её уст. И каждый раз, глядя на эти удивительные иконы с их сочной «вкусной» палитрой, резные золочёные колонны, рамы и виньетки, я всегда буду помнить, благодаря кому они спасены от полного разрушения.

За эти годы было много ярких эпизодов, связанных с этим светлым человеком. Её мудрые житейские советы и ободряющие слова всегда поднимали мне настроение, а постоянный оптимизм и жизнелюбие неизменно вызывали радость и желание жить с таким же задором, вкусно, благодаря Бога за каждый прожитый день и неожиданную встречу. Её целеустремлённость на поприще музейного дела и краеведческих изысканий всегда вызывали у меня как у молодого исследователя большое уважение. Ведь только истинный краевед, понимая всю важность мемуаров как исторического источника, ощущает необходимость фиксирования собственных жизненных впечатлений, имён тех людей, с которыми он был связан, и происходивших с ними событий. Тем более, когда речь идёт о целой эпохе в жизни Нерехты, когда из руин и забытья возрождались замечательные нерехтские храмы.

Согласно христианской традиции, у каждой церкви есть свой Ангел Хранитель, называемый Ангелом престола. Храм может быть разрушен, от него может не остаться и камня на камне, но Ангел всё равно будет охранять это место, находясь возле престола, пусть и физически несуществующего. И наша дорогая Нина Петровна своей земной жизнью была соратницей этим Ангелам, приложив массу усилий для того, чтобы восстанавливать не только здания, но зажигать неравнодушие и любовь в сердцах тех людей, которые соприкасались с этим великим делом. Ярко и интересно Нина Петровна описала эту значительную веху в своей жизни в книге «Реставрация души. Восстановление памяти». Серьёзным жизненным итогом является то, что в последний путь её проводили из столь любимого Ниной Петровной Никольского храма, под сводами которого она ночевала последнюю ночь на этой земле. И думаю, что заупокойные молитвы возносил перед её телом Ангел престола Никольского храма, покрывая рабу Божию Нину своими крыльями.

Какой я вспоминаю Нину Петровну, когда закрываю глаза? Почему-то особенно ярко запомнился тёплый весенний день много лет назад. Нина Петровна закрыла музей и провожала меня на электричку. Мы идём по солнечной стороне улицы Либкнехта, тепло и свет уже вечернего солнца разливаются вокруг нас, и от этого ощущения очень хорошо и радостно. Нина Петровна идёт, держась за велосипед. По дороге мы заходим к ней выпить чаю, а затем, когда выходим из подъезда, встречаем её супруга Владимира Александровича, который за что-то бурчит на Нину Петровну, но без злости, а как-то по привычке и с любовью. И я чувствую такое взаимопонимание и такую крепкую связь между ними, которая может быть только между двумя счастливыми в браке людьми. Разве это не прекрасно — так прожить свою жизнь, будучи состоявшимся в профессии и счастливым в семье? Поэтому для меня Нина Петровна навсегда останется в памяти как тот далёкий весенний день, полный тепла, света, покоя и любви.

С любовью. Вечная память…

Нерехта — Москва

В.В. Цоффка,
Государственный историко-литературный музей-заповедник А.С. Пушкина
(Большие Вязёмы Московской области)

Вспоминая Нину Петровну…

Мы познакомились с Ниной Петровной лет пятнадцать назад в краеведческом музее города Нерехты, директором которого она тогда была. Осматривая экспозицию, я стал что-то выяснять относительно жизни и деятельности М.Я. Диева, а Нину Петровну удивило, что людям, приехавшим из Москвы, знакомо это имя. Пришлось раскрыть карты и сказать, что мы здесь не просто так и что Михаил Яковлевич приходится пращуром (т.е. прапрапрадедом) моей жене — Т.Б. Кастальевой. Это был повод для знакомства и длительного общения с Ниной Петровной. Она стала нашим другом, корреспондентом в переписке, вовлекла нас в орбиту Диевских чтений и регулярно проводимых в Нерехте краеведческих конференций. При первом же знакомстве нас подкупила её открытость, доброжелательность и обаяние, а со временем мы смогли оценить её неиссякаемую энергию, жажду познания нового и желания делиться своим богатейшим знанием о городе, памятниках и людях.

По ряду причин в последние годы я уже не ездил в Нерехту на конференции, но жена неизменно всякий раз привозила мне трогательный подарок от Нины Петровны — баночку земляничного или малинового варенья. Особенно интенсивно мы переписывались с ней в год подготовки к юбилею города Нерехты. Она делилась своими планами по установке памятного знака М.Я. Диеву, что и было осуществлено. Она мечтала об установке памятного знака на Егорьевой горе в честь основания города, а я писал ей о своём видении предстоящих юбилейных торжеств и давал разные, возможно, не вполне приемлемые советы, но она писала, что дорожит моими письмами и хранит их…

Меня интересовали так называемые «синие камни» в районе Нерехты — свидетели народа «меря», населявшего некогда эти земли. И вот последний конверт, который мы получили от Нины Петровны по почте в канун нового 2015 года, содержал небольшую записку с поздравлением и фотографии такого камня. Она была очень внимательна к просьбам!

Благодарим Тебя, наша дорогая, незабвенная Нина Петровна, мы сохраним о Тебе память на всю оставшуюся нам жизнь!

Вечная Тебе память!
Город Нерехта остаётся для нас навсегда любимым городом — городом Нины Петровны Родионовой!
Мы оплакиваем её кончину как самого близкого, родного человека!

Заливает алмазным сияньем,
Где-то что-то на миг серебрит
И загадочным одеяньем
Небывалых шелков шелестит.
И такая могучая сила
Зачарованный голос влечёт,
Будто там впереди не могила,
А таинственной лестницы взлёт.

(Анна Ахматова. Слушая пение)

Е.В. Тихомирова,
г. Нерехта

Жила ради людей

В разные периоды моей жизни судьба посылала мне встречи с людьми, которые становились значимыми для меня. Меняли мои взгляды, определяли поступки, побуждали к новым интересам и знаниям.

Знакомство с Ниной Петровной Родионовой случилось уже в мои зрелые годы, когда сойтись и тем более подружиться с человеком становится в силу разных причин всё сложнее. Но и как 10 лет назад, в первый день знакомства, так и до последнего дня её жизни, моё восхищение ею и моё отношение к ней остались неизменными. Всегда красивая, весёлая, трудолюбивая в плане творческом, созидательном, полная новых идей, глубоко и деятельно любящая свою Нерехту — казалось всегда, что жить и творить она будет ещё долго и много.

Она была из тех людей, которые идею всегда стараются превратить в дело. И дело это сделать добрым, на радость людям. И в личной и в публичной своей жизни у неё на первом месте был человек: всё делалось для него и ради него. И в дом, и в музей всегда можно было прийти и привести с собою друзей «без звонка», в любое время — и было видно, что тебе всегда искренне рады.

Нина Петровна была человеком очень оптимистичным, она умела жалеть, но ни скорбной, ни унылой я её не видела никогда. И в других она умела вселить дух радости.

Добра была необыкновенно. Многие знают её гостеприимство, помнят её пироги, банки с вареньем и свёрточки с едой на дорожку. И всё это было от души, без различия персон. Каждый, кто оказывался рядом с ней, был для неё важен и нужен.

Писатель М.С. Зощенко заметил: «Так называемые хорошие люди хороши только в хорошее время. В плохие времена они плохие. А в ужасные времена они ужасны». Н.П. Родионова была тем хорошим человеком, который во все времена оставался верным своим убеждениям, не поступался принципами, делал, что должно, и жил ради людей.

← живая память