Костромичи в часы досуга
Леонид Андреевич Колгушкин.
Чем же жили люди того времени, каковы были их интересы, как они развлекались, проводя свой досуг и праздничные дни?
В зимнее время буржуазия, купцы, чиновники, офицеры вечерами любили
посещать клубы и так называемые собрания, где устраивались
благотворительные и прочие вечера и концерты. Или, собираясь там
запросто, они играли в карты и в настольные игры, например в бильярд,
читали газеты, журналы и прочую литературу, обменивались новостями,
коллективно или одиночно ужинали, политиканствовали. Иногда там
устраивались банкеты и отмечались всевозможные юбилеи. Такими местами
были: Дворянское собрание на Павловской улице, Общественный клуб на
Русиной улице (Дом офицеров), офицерское собрание и несколько сословных
клубов. Жены костромской элиты в обычные дни занимались визитами друг к
другу или хлопотали по части благотворительности.
Люди попроще: мещане, ремесленники, рабочие - свободное время больше всего проводили дома, занимаясь хозяйством, какой-нибудь подработкой. А те, кто помоложе, иногда посещали Народный дом (позднее клуб «Красный ткач»).
Учащиеся и молодежь устраивали вечера в своих учебных заведениях. Совершали прогулки на лыжах за город или катались на коньках на Медном, Боровковом и Козьмодемьянском прудах (пруды позднее были засыпаны). Другие предпочитали лед рек Волги, Костромы и Запрудни.
По вечерам в субботу и воскресенье молодые парни и девушки фланировала взад и вперед по левой стороне Русиной улицы от центра до Козьмодемьянского переулка, заводили знакомства и романы. С наступлением весны гулянье переносилось на Муравьевку, причем было в традиции хлестаться прутьями, которые тут же срывали с кустов акации. Богачи и разгулявшиеся купчики свои прогулки совершали на тройках до трактира «Капернаум» по Галичскому тракту или до деревни Поддубное - по Кинешемскому.
Существовали в то время в Костроме и публичные дома - в конце улицы Павловской и на улице Смоленской.
Процветала и свободная проституция - как порождение униженного морального и материального положения женщины того времени. Узаконение этой профессии проводилось полицией, выдававшей таким женщинам «желтый билет» (паспорт на твердой желтой бумаге).
Что касается традиций отдыха дворянского сословия, то летом костромские дворяне выезжали в свои деревенские усадьбы. Буржуазия и богатое купечество тоже имели собственные летние дачи, преимущественно в живописных уголках вниз по Волге, на Покше или Сендеге. Дачи были в Витове, Пушкине, Троице, Орлеце, Гомонихе и, конечно, в Густомесове и Плесе. Те же, у кого не было собственных дач, снимали крестьянские дома в Становщикове, Качалове, Катине, Подольском и в других прибрежных деревнях. К услугам дачников всегда были пригородные пароходы Набатова: «Муравей», «Пчелка» и другие.
Основное же большинство костромичей оставалось в городе, дыша пылью и изнывая от жары. Привычным удовольствием для большинства было выйти к вечеру во двор с самоваром, в который обязательно накладывали сосновые или еловые шишки: дым от самовара отгонял комаров и прочих мошек. А чай казался особенно вкусным и затягивался до позднего вечера. Некоторые любили посидеть на скамейках на улице или завалинках у домов, наблюдать за жизнью города в вечернее время и побеседовать с соседями. А еще в праздничные дни ходили гулять за Волгу, за реку Кострому на стрелку или в ближайший лес, беря с собой покушать, и тоже иногда прихватывали самовары.
Рабочие не имели времени для частого отдыха и только в большие праздники: Пасху, Троицу, Иванов день или же в Семик и Яриловку - обязательно отдыхали за городом по Кинешемскому тракту или за Лазаревским кладбищем (закрытом в 1930-х годах) и военным стрельбищем, а то отправлялись на прогулку по Молвитинскому тракту за фабрику Брунова (ныне «Красная Маевка»). Другими любимыми местами отдыха были заречье за Волгой, Костромой и Запрудня. Туда выезжали торговцы квасом, пивом, водами и всевозможными сластями и закусками.
Иногда устраивались народные гулянья на городском бульваре, где проводились аттракционы в виде бега в мешке, бега с завязанными глазами и яйцом в деревянной ложке на вытянутой руке, устраивались лазанья по гладкому шесту или проверки своей силы на различных силомерах, тир и торговля мороженым. На бульваре ежедневно играл военный духовой оркестр. Учащаяся молодежь разгуливала по главной аллее бульвара, а солдаты и рабочие - по боковым.
Прохаживались по набережной, по пристаням или катались на собственных лодках, а также могли их брать и на прокатной станции, которую содержали частные предприниматели. Были в то время и платные купальни. Большинство же костромичей предпочитало естественный пляж на правом берегу Волги, против города, где песчаные косы доходили почти до самого фарватера. Конечно, дело не обходилось без несчастных случаев, так как специальных спасательных лодок на том берегу не было, а спасательная станция у
Одним из самых веселых праздников была Масленица, её отмечали все -
от малых детей до стариков, от бога-тых до бедных. Конечно, каждый
отмечал ее по своему достатку. Этот языческий праздник крепко укоренился
в народе как праздник начала весны и проводов зимы. Он всегда был
приурочен к последней неделе перед Великим постом. Настоящий праздник
начинался со среды Масленичной недели. К этому дню на плацу, где всегда
проводились ярмарки, а также на льняной площадке устраивались
увеселительные предприятия: карусели, качели, балаганы, зверинец и
популярный театр с Петрушкой. Иногда приезжал и цирк.
Среда - это был праздник и для крестьян окрестных деревень. Существовал обычай в этот день приезжать в Кострому «молодым», с ними обязательно приезжали и родители. «Молодой», как правило, всегда надевал черные чесанки с подвернутыми голенищами и обязательно новые глубокие калоши. «Молодая» всегда была в бархатной или плюшевой шубе, в новых валенках и в шелковой или шерстяной светлой шали. Некоторые первый и единственный раз в жизни в этот день надевали шляпы, которые часто не соответствовали сезону и не гармонировали с костюмом, что вызывало искренний смех у горожан.
«Молодые» всегда катались вдвоем на двухместных легких саночках. Лошадь была украшена праздничной, с блестящими безделушками, сбруей, а в гриву и хвост
вплетались разноцветные ленты. На шею ее обязательно надевался хомут с бубенцами. «Молодой» правил лошадью, всегда выставив одну ногу за борт саночек, отвернув полу шубы и выставляя напоказ чуб, лихо заломив шапку на самый затылок. «Молодая» же непрестанно лущила семечки.
Родители в это время важно ходили по торговым рядам, по базару и слонялись около балаганов, тут также все обязательно лущили семечки. Это крестьянское гулянье горожане называли «слонами», а правильно было бы называть «слонами», так как молодые и старые крестьяне в этот день бесцельно слонялись в центре города. Досыта накатавшись, «молодые», отправив лошадь на постоялый двор, шли гулять по галереям торговых рядов, около балаганов, катались на качелях, а некоторые даже и на каруселях. Костромичи в этот день почти не принимали участия в гулянье, а лишь выходили в центр только полюбопытствовать или найти знакомых.
Во второй половине дня крестьяне семьями шли в чайные и трактиры пить чай с баранками. Некоторые заказывали порцию традиционных блинов, которые в эти дни в изобилии выпекались во всех пищевых торговых предприятиях, и даже раскошеливались на «косушку» водки.
С четверга все учебные заведения прекращали занятия до Чистого понедельника, и учащиеся гуляли по праздничным улицам города.
Извозчики, и в первую очередь слободские татары, готовили своих лучших лошадей, специальную масленичную сбрую, возки, новые розвальни и выезжали на биржу к Торговым рядам.
Самые богатые и красивые тройки были у Маметевых и Женодаровых, а из городских предпринимателей - у Загарова и Кудряшова. Вместительные сани, окрашенные в белый цвет и отделанные ковровой обивкой, сытые, вычищенные лошади, украшенные бубенцами и разноцветными лентами в предварительно завитых, а потом расчесанных хвостах и гривах, - все ласкало взор и у каждого вызывало страстное желание прокатиться, но по цене это было доступно далеко не каждому. Парная упряжка была дешевле, а еще доступнее - одноконная, в розвальнях, покрытых ковром. Самым же доступным для катания транспортом были «ваньки», которые стояли на бирже вверху Молочной горы. За один рубль они катали часа два компанию в 3-4 человека.
К полудню количество катающихся все прибывало, и они образовывали сплошной круг, который двигался в одном направлении от Воскресенской площади по Русиной, Смоленской и Павловской улицам, выезжая снова на Воскресенскую площадь. В кругу лошади шли только шагом, а кому такая езда надоедала, они выезжали из круга и ездили по свободным улицам, как им хотелось.
Богачи также выезжали на собственных «танцующих» рысаках, но долго в кругу оставаться не любили, предпочитая быструю езду на свободных улицах.
Учащаяся и рабочая молодежь гуляла сплошной стеной по Русиной улице, в рядах и около зрелищных предприятий. А в это время в ресторанах, гостиницах, трактирах, кухмистерских и чайных пеклись стопки румяных блинов, которые подавали на столы с различной рыбной закуской, икрой, сметаной и топленым маслом, так как церковным уставом употребление мясной пищи в масленичные дни не разрешалось.
Не было в Костроме ни одной семьи, где бы в эти дни не пекли блинов, в богатых же семьях блины превращались в настоящее «обжорство», вплоть до болезней. Помнится один случай, когда именитый костромской купец Ст-н, отличающийся высоким ростом, отменным здоровьем и весом свыше десяти пудов, чуть-чуть не погиб от злоупотребления блинами. Он в одном ресторане на спор съел свыше ста блинчиков. Спор выиграл, но с сильными болями в желудке упал на пол. Друзья хотели вызвать врача, но он приказал везти себя домой прямо на конюшню, где его кучер Тихон знал средство от такого «заболевания». Кучера и конюхи положили его на солому и пудовой дугой мяли ему живот. Такой «массаж» оказал положительное действие - на другой день Ст-н был здоров и продолжал справлять «широкую Масленицу».
В первые годы XX века еще практиковались в Костроме и кулачные бои. Они происходили чаще всего на льду р. Костромки между жителями заречья и городской фабричной окраины, но они вскоре были запрещены, так как получалось много увечий и даже смертельных случаев.
К проводам Масленицы заблаговременно запасались смолевые бочки, ящики, дрова и различный древесный лом. Со дворов тащили все, что попадало в руки. Если хозяева своевременно не убирали годный горючий материал, он попадал в масленичный костер. Масленицу жгли около Городища по ту сторону Волги, за рекой Ко-стромкой и на Запрудне. С наступлением темноты зажигали огромный костер, вокруг которого устраивались пляски, пение специальных масленичных песен, всевозможные игры. На этом и заканчивалось масленичное гулянье. <...>
Город шумел, в особенности в базарные дни по понедельникам, средам и пятницам. В эти дни съезжались сюда многие сотни крестьянских подвод, которые располагались на Воскресенской площади, вокруг высокой водокачки, находившейся против Гостиного ряда или же позади Льняных рядов.
Стук окованных железом колес, ржание лошадей, гудки фабрик, заводов и пароходов, а также колокольный
звон многочисленных церквей - все сливалось в общий гул, который был важной приметой мирной жизни приволжского губернского города.
В эти дни в городе появлялись цыгане, монахи и монахини, всевозможные юродивые, калеки, профессиональные нищие, бродяги музыканты, «марафетчики» (т. е. игроки в «контейку», «шнурок», в «орла и решку», они всегда были в выигрыше благодаря ловкости рук) -аферисты всех сортов и рангов, которые разными способами обманывали приехавших неопытных и доверчивых крестьян.
 |
| Народный дом губернского комитета попечительства о народной трезвости. ул. Симоновского (Власьевская). Фото нач. XX в. |
Люди попроще: мещане, ремесленники, рабочие - свободное время больше всего проводили дома, занимаясь хозяйством, какой-нибудь подработкой. А те, кто помоложе, иногда посещали Народный дом (позднее клуб «Красный ткач»).
Учащиеся и молодежь устраивали вечера в своих учебных заведениях. Совершали прогулки на лыжах за город или катались на коньках на Медном, Боровковом и Козьмодемьянском прудах (пруды позднее были засыпаны). Другие предпочитали лед рек Волги, Костромы и Запрудни.
По вечерам в субботу и воскресенье молодые парни и девушки фланировала взад и вперед по левой стороне Русиной улицы от центра до Козьмодемьянского переулка, заводили знакомства и романы. С наступлением весны гулянье переносилось на Муравьевку, причем было в традиции хлестаться прутьями, которые тут же срывали с кустов акации. Богачи и разгулявшиеся купчики свои прогулки совершали на тройках до трактира «Капернаум» по Галичскому тракту или до деревни Поддубное - по Кинешемскому.
Существовали в то время в Костроме и публичные дома - в конце улицы Павловской и на улице Смоленской.
Процветала и свободная проституция - как порождение униженного морального и материального положения женщины того времени. Узаконение этой профессии проводилось полицией, выдававшей таким женщинам «желтый билет» (паспорт на твердой желтой бумаге).
Что касается традиций отдыха дворянского сословия, то летом костромские дворяне выезжали в свои деревенские усадьбы. Буржуазия и богатое купечество тоже имели собственные летние дачи, преимущественно в живописных уголках вниз по Волге, на Покше или Сендеге. Дачи были в Витове, Пушкине, Троице, Орлеце, Гомонихе и, конечно, в Густомесове и Плесе. Те же, у кого не было собственных дач, снимали крестьянские дома в Становщикове, Качалове, Катине, Подольском и в других прибрежных деревнях. К услугам дачников всегда были пригородные пароходы Набатова: «Муравей», «Пчелка» и другие.
Основное же большинство костромичей оставалось в городе, дыша пылью и изнывая от жары. Привычным удовольствием для большинства было выйти к вечеру во двор с самоваром, в который обязательно накладывали сосновые или еловые шишки: дым от самовара отгонял комаров и прочих мошек. А чай казался особенно вкусным и затягивался до позднего вечера. Некоторые любили посидеть на скамейках на улице или завалинках у домов, наблюдать за жизнью города в вечернее время и побеседовать с соседями. А еще в праздничные дни ходили гулять за Волгу, за реку Кострому на стрелку или в ближайший лес, беря с собой покушать, и тоже иногда прихватывали самовары.
Рабочие не имели времени для частого отдыха и только в большие праздники: Пасху, Троицу, Иванов день или же в Семик и Яриловку - обязательно отдыхали за городом по Кинешемскому тракту или за Лазаревским кладбищем (закрытом в 1930-х годах) и военным стрельбищем, а то отправлялись на прогулку по Молвитинскому тракту за фабрику Брунова (ныне «Красная Маевка»). Другими любимыми местами отдыха были заречье за Волгой, Костромой и Запрудня. Туда выезжали торговцы квасом, пивом, водами и всевозможными сластями и закусками.
Иногда устраивались народные гулянья на городском бульваре, где проводились аттракционы в виде бега в мешке, бега с завязанными глазами и яйцом в деревянной ложке на вытянутой руке, устраивались лазанья по гладкому шесту или проверки своей силы на различных силомерах, тир и торговля мороженым. На бульваре ежедневно играл военный духовой оркестр. Учащаяся молодежь разгуливала по главной аллее бульвара, а солдаты и рабочие - по боковым.
Прохаживались по набережной, по пристаням или катались на собственных лодках, а также могли их брать и на прокатной станции, которую содержали частные предприниматели. Были в то время и платные купальни. Большинство же костромичей предпочитало естественный пляж на правом берегу Волги, против города, где песчаные косы доходили почти до самого фарватера. Конечно, дело не обходилось без несчастных случаев, так как специальных спасательных лодок на том берегу не было, а спасательная станция у
 |
| После венчания. Хомутовы Г. Ф. и Л. И. [урожд. Григорова). Фото 1890 г. |
Среда - это был праздник и для крестьян окрестных деревень. Существовал обычай в этот день приезжать в Кострому «молодым», с ними обязательно приезжали и родители. «Молодой», как правило, всегда надевал черные чесанки с подвернутыми голенищами и обязательно новые глубокие калоши. «Молодая» всегда была в бархатной или плюшевой шубе, в новых валенках и в шелковой или шерстяной светлой шали. Некоторые первый и единственный раз в жизни в этот день надевали шляпы, которые часто не соответствовали сезону и не гармонировали с костюмом, что вызывало искренний смех у горожан.
«Молодые» всегда катались вдвоем на двухместных легких саночках. Лошадь была украшена праздничной, с блестящими безделушками, сбруей, а в гриву и хвост
вплетались разноцветные ленты. На шею ее обязательно надевался хомут с бубенцами. «Молодой» правил лошадью, всегда выставив одну ногу за борт саночек, отвернув полу шубы и выставляя напоказ чуб, лихо заломив шапку на самый затылок. «Молодая» же непрестанно лущила семечки.
Родители в это время важно ходили по торговым рядам, по базару и слонялись около балаганов, тут также все обязательно лущили семечки. Это крестьянское гулянье горожане называли «слонами», а правильно было бы называть «слонами», так как молодые и старые крестьяне в этот день бесцельно слонялись в центре города. Досыта накатавшись, «молодые», отправив лошадь на постоялый двор, шли гулять по галереям торговых рядов, около балаганов, катались на качелях, а некоторые даже и на каруселях. Костромичи в этот день почти не принимали участия в гулянье, а лишь выходили в центр только полюбопытствовать или найти знакомых.
Во второй половине дня крестьяне семьями шли в чайные и трактиры пить чай с баранками. Некоторые заказывали порцию традиционных блинов, которые в эти дни в изобилии выпекались во всех пищевых торговых предприятиях, и даже раскошеливались на «косушку» водки.
С четверга все учебные заведения прекращали занятия до Чистого понедельника, и учащиеся гуляли по праздничным улицам города.
Извозчики, и в первую очередь слободские татары, готовили своих лучших лошадей, специальную масленичную сбрую, возки, новые розвальни и выезжали на биржу к Торговым рядам.
Самые богатые и красивые тройки были у Маметевых и Женодаровых, а из городских предпринимателей - у Загарова и Кудряшова. Вместительные сани, окрашенные в белый цвет и отделанные ковровой обивкой, сытые, вычищенные лошади, украшенные бубенцами и разноцветными лентами в предварительно завитых, а потом расчесанных хвостах и гривах, - все ласкало взор и у каждого вызывало страстное желание прокатиться, но по цене это было доступно далеко не каждому. Парная упряжка была дешевле, а еще доступнее - одноконная, в розвальнях, покрытых ковром. Самым же доступным для катания транспортом были «ваньки», которые стояли на бирже вверху Молочной горы. За один рубль они катали часа два компанию в 3-4 человека.
К полудню количество катающихся все прибывало, и они образовывали сплошной круг, который двигался в одном направлении от Воскресенской площади по Русиной, Смоленской и Павловской улицам, выезжая снова на Воскресенскую площадь. В кругу лошади шли только шагом, а кому такая езда надоедала, они выезжали из круга и ездили по свободным улицам, как им хотелось.
Богачи также выезжали на собственных «танцующих» рысаках, но долго в кругу оставаться не любили, предпочитая быструю езду на свободных улицах.
Учащаяся и рабочая молодежь гуляла сплошной стеной по Русиной улице, в рядах и около зрелищных предприятий. А в это время в ресторанах, гостиницах, трактирах, кухмистерских и чайных пеклись стопки румяных блинов, которые подавали на столы с различной рыбной закуской, икрой, сметаной и топленым маслом, так как церковным уставом употребление мясной пищи в масленичные дни не разрешалось.
Не было в Костроме ни одной семьи, где бы в эти дни не пекли блинов, в богатых же семьях блины превращались в настоящее «обжорство», вплоть до болезней. Помнится один случай, когда именитый костромской купец Ст-н, отличающийся высоким ростом, отменным здоровьем и весом свыше десяти пудов, чуть-чуть не погиб от злоупотребления блинами. Он в одном ресторане на спор съел свыше ста блинчиков. Спор выиграл, но с сильными болями в желудке упал на пол. Друзья хотели вызвать врача, но он приказал везти себя домой прямо на конюшню, где его кучер Тихон знал средство от такого «заболевания». Кучера и конюхи положили его на солому и пудовой дугой мяли ему живот. Такой «массаж» оказал положительное действие - на другой день Ст-н был здоров и продолжал справлять «широкую Масленицу».
В первые годы XX века еще практиковались в Костроме и кулачные бои. Они происходили чаще всего на льду р. Костромки между жителями заречья и городской фабричной окраины, но они вскоре были запрещены, так как получалось много увечий и даже смертельных случаев.
К проводам Масленицы заблаговременно запасались смолевые бочки, ящики, дрова и различный древесный лом. Со дворов тащили все, что попадало в руки. Если хозяева своевременно не убирали годный горючий материал, он попадал в масленичный костер. Масленицу жгли около Городища по ту сторону Волги, за рекой Ко-стромкой и на Запрудне. С наступлением темноты зажигали огромный костер, вокруг которого устраивались пляски, пение специальных масленичных песен, всевозможные игры. На этом и заканчивалось масленичное гулянье. <...>
Город шумел, в особенности в базарные дни по понедельникам, средам и пятницам. В эти дни съезжались сюда многие сотни крестьянских подвод, которые располагались на Воскресенской площади, вокруг высокой водокачки, находившейся против Гостиного ряда или же позади Льняных рядов.
Стук окованных железом колес, ржание лошадей, гудки фабрик, заводов и пароходов, а также колокольный
звон многочисленных церквей - все сливалось в общий гул, который был важной приметой мирной жизни приволжского губернского города.
В эти дни в городе появлялись цыгане, монахи и монахини, всевозможные юродивые, калеки, профессиональные нищие, бродяги музыканты, «марафетчики» (т. е. игроки в «контейку», «шнурок», в «орла и решку», они всегда были в выигрыше благодаря ловкости рук) -аферисты всех сортов и рангов, которые разными способами обманывали приехавших неопытных и доверчивых крестьян.
Комментарии
Отправить комментарий