Костромские зимогоры очень любили пить «в складчину» или, как они любили выражаться, «спаять»
Иногда пропивалась и самая необходимая одежда, без
которой нельзя было выйти к людям. В этом случае зимогор кругом
обвязывался своим фартуком и шел спать на берег в штабеля бревен, а
друзья в это время принимали меры к приобретению для него каких-нибудь
штанов.
Для доказательства честности костромских зимого-ров можно в качестве примера привести такой случай. Как-то, вскоре после Русско-японской войны, ранним весенним утром, проснувшись, уважаемый в городе учитель Виктор Никанорович Лаговский увидел стоящих около своей кровати трех здоровенных оборванцев. Сильно испугавшись, он крикнул: «Что вы тут делаете?» Один из них спокойно ответил: «Не пугайтесь. Мы ждем, когда вы проснетесь. Входя в квартиру, мы не знали, что в ней никого нет. Мы хотели просить работы. Увидя вас, мы не посмели выйти до вашего пробуждения, боясь, что вы могли бы подумать, что мы что-нибудь у вас взяли. Соблаговолите нас отпустить и не откажите в двугривенном».
Успокоившись, Виктор Никанорович побеседовал с ними еще несколько минут, посоветовав им и в будущем быть такими же честными. На прощание подарил целый рубль. Позже выяснилось, что его супруга и прислуга, уйдя на базар, забыли запереть квартиру.
Маленькими партиями играли зимогоры в азартные игры на деньги, особенно в «орла и решку». Бывали между ними ссоры, драки, но дело до убийств почти никогда не доходило. Полиция к зимогорам относилась очень снисходительно, даже иногда обращалась к ним за помощью, когда нужна была физическая сила.
Как уже ранее было сказано, в зимогоры попадали оторвавшиеся от деревень неудачники-отходники, завлеченные круговоротом торгового города в свои сети. Они были различного возраста, но долее 45 лет редко кто из них доживал. Среди них нечасто были люди других сословий, как-то: спившиеся чиновники, церковные певчие, попы-расстриги и выходцы из интеллигенции. Эти люди держались особняком и только поневоле встречались с зимогорами на работе или в ночлежном доме и полицейском участке. Такого сорта люди не особенно любили физический труд, а только проживали и пропивали остатки своего скарба, писали по просьбе неграмотных различного рода прошения и ходатайства. В большинстве же занимались попрошайничеством, афишируя при этом свои прежние заслуги и'достоинства: «Господа! Подайте бывшему студенту на хлеб!», «Окажите посильную помощь бывшему политическому ссыльному!», «Поддержите пострадавшего за справедливость, поборника истины и честности!» и т. д.
Можно указать в качестве такого живого примера на судьбу бывшего мирового судьи Ивана Александровича Красовского. Вначале он запивал раз-два в год и пил месяца по два, пока не пропивал все, что наживал во время трезвых месяцев. С первых дней запоя уходил из дома в ночлежку, получал «сменку» и продолжал пить. Он был совершенно одинок. В конце концов лишился работы, опустился безвозвратно и умер, как говорят, «под забором».
С сайта Бориса Коробова
Для доказательства честности костромских зимого-ров можно в качестве примера привести такой случай. Как-то, вскоре после Русско-японской войны, ранним весенним утром, проснувшись, уважаемый в городе учитель Виктор Никанорович Лаговский увидел стоящих около своей кровати трех здоровенных оборванцев. Сильно испугавшись, он крикнул: «Что вы тут делаете?» Один из них спокойно ответил: «Не пугайтесь. Мы ждем, когда вы проснетесь. Входя в квартиру, мы не знали, что в ней никого нет. Мы хотели просить работы. Увидя вас, мы не посмели выйти до вашего пробуждения, боясь, что вы могли бы подумать, что мы что-нибудь у вас взяли. Соблаговолите нас отпустить и не откажите в двугривенном».
Успокоившись, Виктор Никанорович побеседовал с ними еще несколько минут, посоветовав им и в будущем быть такими же честными. На прощание подарил целый рубль. Позже выяснилось, что его супруга и прислуга, уйдя на базар, забыли запереть квартиру.
Маленькими партиями играли зимогоры в азартные игры на деньги, особенно в «орла и решку». Бывали между ними ссоры, драки, но дело до убийств почти никогда не доходило. Полиция к зимогорам относилась очень снисходительно, даже иногда обращалась к ним за помощью, когда нужна была физическая сила.
Как уже ранее было сказано, в зимогоры попадали оторвавшиеся от деревень неудачники-отходники, завлеченные круговоротом торгового города в свои сети. Они были различного возраста, но долее 45 лет редко кто из них доживал. Среди них нечасто были люди других сословий, как-то: спившиеся чиновники, церковные певчие, попы-расстриги и выходцы из интеллигенции. Эти люди держались особняком и только поневоле встречались с зимогорами на работе или в ночлежном доме и полицейском участке. Такого сорта люди не особенно любили физический труд, а только проживали и пропивали остатки своего скарба, писали по просьбе неграмотных различного рода прошения и ходатайства. В большинстве же занимались попрошайничеством, афишируя при этом свои прежние заслуги и'достоинства: «Господа! Подайте бывшему студенту на хлеб!», «Окажите посильную помощь бывшему политическому ссыльному!», «Поддержите пострадавшего за справедливость, поборника истины и честности!» и т. д.
Можно указать в качестве такого живого примера на судьбу бывшего мирового судьи Ивана Александровича Красовского. Вначале он запивал раз-два в год и пил месяца по два, пока не пропивал все, что наживал во время трезвых месяцев. С первых дней запоя уходил из дома в ночлежку, получал «сменку» и продолжал пить. Он был совершенно одинок. В конце концов лишился работы, опустился безвозвратно и умер, как говорят, «под забором».
С сайта Бориса Коробова
Комментарии
Отправить комментарий